|
Шестого ноября «Колымалес» стал на якорь на рейде Ростока. Рядом ожидали очереди еще четыре лесовоза. Экипаж приуныл. Рейсовый план-график запылал, как береста, подожженная с двух сторон. А вместе с ним и премия.
Но судьба сжалилась над нами. Седьмого ноября мы отведали праздничные пироги, а утром восьмого буксиры потащили нас к причалу. Без очереди! Может быть, сыграл свою роль возраст. Как-никак ветеран...
Росток запомнился готикой вперемежку с вполне современными зданиями и всеобщей приобщенностью к морю. Три буквы, ДСР, встречались едва ли ни на каждом шагу. Означали они Дойчефрахт — Зеереедерай Росток, Комбинат судоходства и портового хозяйства. И если жизнь в городе ближе к полночи замирала, то все, что относились к комбинату, работало круглосуточно.
Каждый день я шел в город и бродил по зеленым даже поздней осенью паркам, потом выходил на торговую Крёпелинерштрассе, сворачивал на уютную площадь перед университетом. И четыреста лет тому назад здесь горланили студенты, такие же голуби ворковали у фонтана...
Иногда я встречал в городе ребят с «Колымалеса». Почти все они успели побывать в Доме интернациональной книги. Там был русский отдел, и книги можно было приобрести отменные: Фазиль Искандер, братья Стругацкие, Булгаков... И все же я был бы неправ, когда бы не рассказал о ... чайниках. Более того, случилось так, что я явился невольным зачинателем этой массовой закупки.
Дело в том, что в Москве одна моя знакомая попросила купить ей чайник со свистком.
— Пойдемте в «Центрум», там наверняка есть, — сказал капитан. И действительно, в универмаге, на первом этаже мы обнаружили настоящий Клондайк из чайников. Белые, красные, желтые, любой кубатуры. И на каждом пластмассовая пробка с отверстием посредине. Свисток это или нет? Проще всего было спросить продавца. Но как? Я знал два десятка немецких слов, «свисток» среди них отсутствовал начисто. Капитан превосходно знал английский, но что толку?
Словом, ничего не купив, я пришел на судно и рассказал обо всем механику. Тот даже руками развел: «Как же вы не сообразили? Надо снять пробку — и свистнуть!»
Через десять минут в дверь моей каюты постучал кок Лобанов:
— Я слыхал, Владимыч, вы чайник со свистком покупать будете. Возьмите и на мою долю.
Еще черев пару минут постучал боцман:
— Владимыч, когда пойдете за чайником, скажите мне. Я тоже с вами.
О чайниках заговорило все судно. Утром первый помощник Таранов, Порожников, Гена Потапов и я уже двигались к «Центруму». Задание было ответственное: шестнадцать свистящих чайников, по три литра каждый. В «Центруме» мы заняли исходную Позицию у полки и обязанности распределили так: я выбираю чайник, Таранов снимает пробку, Порожников свистит.
Вежливые немцы делали вид, что все происходящее их нисколько не интересует. Правда, кое-кто вздрагивал. Это когда Порожников особенно старался. Иногда Потапов качал головой: «Не пойдет. Слабовато!» Я протягивал следующий чайник.
Мне показалось, что, получая с нас за чайник, кассирша делала это несколько поспешней обычного... Гремя разноцветной жестью, прибыли на судно. А в обед ко мне ворвался Лобанов. Лицо его было белее поварской куртки.
— Владимыч, я только что ходовое испытание сделал. Не свистит, гад!
Лобанова можно было понять: он приобрел четыре единицы!
На камбузе у электрической плиты плечом к плечу стояли «пострадавшие». На плите прыгал красный чайник. Он плевался кипятком, изрыгал клубы пара — и не свистел. Я почувствовал спиною тяжелые Взгляды. Стало не по себе.
Спас положение второй механик Левашов, приглашенный боцманом на экспертизу. Он заверил, что точно такой же чайник привез теще и на газовой плите тот свистит так, что на соседней улице слышно! «Год прошел, а теща все благодарит!»
Я с облегчением вздохнул. На причал подали вагоны, и началась разгрузка. Докеры провели ее блестяще. Без перекуров, без какого бы то ни было крика. Один за другим поднимались в воздух пакеты и, описав полукруг, ложились на деревянные настилы... Широкая линия событий и возврат депозитов читай тут .
|
